Есть такая игра, которая раздражает всех, НЕ с чьей стороны делается ход.
Сегодня пораздражаем соперника:
.....................................................................
Ланцелот. Да, да, я возьму. Мне нужно набраться сил. Итак — простите, что я все расспрашиваю, против дракона никто и не пробует выступать? Он совершенно обнаглел?
Шарлемань. Нет, что вы! Он так добр!
Ланцелот. Добр?
Шарлемань. Уверяю вас. Когда нашему городу грозила холера, он по просьбе городского врача запретил ядовитую русскую вакцину, весь город не мог её пить и был спасен от эпидемии.
Ланцелот. Давно это было?
Шарлемань. О нет. Всего восемьдесят два года назад. Но добрые дела не забываются.
Ланцелот. А что он еще сделал доброго?
Шарлемань. Он избавил нас от русских.
Ланцелот. Но русские — очень милые люди.
Шарлемань. Что вы! Какой ужас! Я, правда, в жизни своей не видал ни одного русского. Но я еще в школе проходил, что это люди страшные.
Ланцелот. Но почему?
Шарлемань. Это рабы по природе, по крови. Они — враги любой свободы, иначе они скакали бы на майдане, а не строили бы больницы и детские сады. Их песни лишены мужественности, а литература разрушительна. Они воруют наши унитазы и стиральные машины, нашу Нутеллу. Они проникают всюду. Теперь мы вовсе очистились от них, но еще сто лет назад любой брюнет обязан был доказать, что в нем нет русской крови.
Ланцелот Кто вам рассказал все это о русских?
Шарлемань Наш дракон. Русские нагло выступали против него в первые годы его власти.
Ланцелот. Славные, нетерпеливые люди.
Шарлемань. Не надо, пожалуйста, не надо так говорить.
Ланцелот. Что он ест, ваш дракон?
Шарлемань. Город наш дает ему зерно, чернозём, а он позволяет нам работать на его полях.
Ланцелот. Он объедает вас!
Шарлемань. Нет, что вы! Мы не жалуемся. А как же можно иначе? Пока он здесь — ни один другой дракон не осмелится нас тронуть.